Первоочередные направления реформирования, по мнению Уполномоченного по правам ребенка при Президенте России, заключаются в преодолении закрытости учреждений:

• разукрупнение учреждений;
• привлечение волонтеров к уходу и занятиям с детьми;
• открытие учреждений для общественников, волонтеров, молодежи;
• общественный контроль за деятельностью учреждений.

«Ребята в детских домах не должны проживать в изолированном от окружающего мира пространстве, им необходимо общение со сверстниками. Представьте, что ребенка-инвалида сначала бросила мать, потом его определили в дом ребенка, потом - в коррекционный дом-интернат. К нему подходят, только чтобы покормить или сменить подгузник. На этом общение с внешним миром заканчивается. Даже если бы ребенок был физически здоровым, в таких условиях у него нет ни шанса стать полноценным членом общества. Какое у него будущее? После совершеннолетия он будет определен в дом престарелых. И таких детей очень много»

Изменение ситуации невозможно без решения острейшей – кадровой – проблемы: «не хватает персонала, многие сотрудники берут ставки по совместительству… возраст специалистов социальной сферы стремится к пенсионному».

Любые попытки изменить сложившуюся практику воспринимаются болезненно и вызывают уход в глухую оборону, ещё большую закрытость. Издательство на протяжении последних двух лет неоднократно делало попытки познакомить сотрудников домов – интернатов с новыми технологиями и методиками работы с детьми с ОВЗ, обеспечивающими их социализацию, самостоятельность, развитие, успешно применяющимися в системе образования. И натыкалось не просто на стену непонимания, а на открытое агрессивное неприятие: «Больного учить – калечить», «Те, кто могут, в первую половину дня в школу ходят, мы учить не должны». Это позиция большей части администрации, до «рядовых специалистов» и не добраться. Самостоятельно же они не знакомятся с новыми методиками по той причине, что не испытывают потребности в новом, а задачи такой перед ними никто не ставит.

Всё это напоминает уход старообрядцев от наступающей цивилизации. Только вот почему они уводят за собой детей, не спросив их согласия?

Создавая скиты, на скитания своих воспитанников обрекают. И ежедневно странствуют во времени дети из учреждений соцзащиты: с утра – в XXI веке – в школе (речь о детях – инвалидах с сохранным интеллектом) после обеда – назад – в XVIII век – в систему призрения с философией «Бог дал – Бог взял».

И пока существует ведомственная разобщённость систем образования и соцзащиты – с разными формулировками целей – учить и присматривать, притом, что это и не цели вовсе, а только средства обеспечения конституционных прав каждого ребёнка – на жизнь, охрану здоровья, образование, информацию – существующее положение дел будет сохраняться и усугубляться.

Что же касается устаревших учебных планов (БУПов), то это не вина, а беда всей системы образования детей – инвалидов и детей с ОВЗ. И мы об этом уже неоднократно говорили.

Даже при поверхностном сравнении «учебного плана экспериментальных классов для глубоко умственно отсталых детей специальных общеобразовательных школ для умственно отсталых детей (вспомогательных школ) № 486 Г. Москвы и № 14 г. Орла», который представлен в Программах обучения глубоко умственно отсталых детей НИИ дефектологии АПН СССР, 1983 , на которые ссылается П.Астахов, и действующих сегодня в специальном образовании учебных планов специальных (коррекционных) образовательных учреждений для обучающихся, воспитанников с отклонениями в развитии, введённых в действие приказом МО РФ от 10 апреля 2002 г. №29/2065-п, становится очевидной их схожесть и в выделении образовательных областей, и в преобладании академического компонента над компонентом жизненной компетенции. Таким образом, во всех вариантах учебных планов, регламентирующих образование детей – инвалидов и детей с ОВЗ транслируется опыт в решении задач прошлого века. Консерватизм этих учебных планов существенно осложняет интегрированное образование, т.к. они не согласованы с БУПом ФГОС, вступающим в силу с 1.09.2011 в общем образовании. Очевидно, что целесообразно ставить вопрос о подготовке новых БУПов для всех категорий детей с ОВЗ, а не только с тяжёлыми нарушениями.

Помимо учебных планов образование детей – инвалидов регламентируется программами, право на реализацию которых устанавливается в процессе аккредитации и лицензирования. И хотя действующими положениями, чётко определены сведения об образовательных программах, которые необходимо представить лицензиату (наименование образовательной программы и уровня /ступени/; направленность и нормативный срок освоения образовательной программы), на практике к рассмотрению принимаются лишь программы с «грифом» «рекомендовано / допущено Министерством образования и науки».

Процедура экспертизы образовательных программ практиковалась до 2004 года; новая редакция закона РФ «Об образовании» её не предусматривает. Имеющиеся «загрифованные» программы (подготовленные до 2004 года, т.е. опять же в прошлом веке, в другом государстве) ориентированы на иной состав учеников и другие цели школ, которые тогда назывались вспомогательными. Необоснованное требование использовать только «загрифованные» программы не позволяет работать по более современным и ориентированным на тех детей, которые ещё десять лет назад признавались «необучаемыми» (например, Обучение детей с выраженным недоразвитием интеллекта: Программно-методические материалы /под ред. Бгажноковой И.М; Воспитание и обучение детей и подростков с тяжелыми и множественными нарушениями развития: Программно-методические материалы / под ред. И. М. Бгажноковой и др.).

Ситуация усугубляется далее требованием использовать только те программы, которые полностью обеспечены учебниками. И круг замкнут – старые программы обеспечены старыми учебниками – требования соблюдены – лицензия получена. В этом круге нет места только ребёнку, его потребностям и правам. А новым учебникам под новые (а по доморощенным лицензионным требованиям – нелегитимные) программы, учитывающие новые реалии и новые категории школьников, пройти экспертизу гораздо сложнее.

И всё же даже несовершенный БУП и устаревшие программы не являются препятствием для использования современных методик и технологий – здесь дело в уровне профессиональной компетентности педагогов и их готовности не только осваивать новые технологии и методики, но и применять их на практике, взаимодействовать между собой в решении проблем, невзирая на ведомственную принадлежность и статус.

Готовность же определяется позицией, признанием права каждого ребёнка на развитие и осознанием, принятием персонала учреждений ответственности за создание условий, обеспечивающих не только выживание, но и развитие.

Привлечение волонтёров поможет снизить остроту, но не решит проблему. Требуется перестройка всей системы подготовки кадров. Сегодня она абсолютно оторвана от той сферы деятельности, в которой предстоит трудиться будущим дефектологам, социальным педагогам, психологам. Потому выпускники, оказавшись в реальных условиях лишь после получения диплома, не задерживаются в профессии. В условиях реформирования системы профессионального образования необходимо предусмотреть серьёзную практику в учреждениях системы соцзащиты (в том числе, и в качестве волонтёров). Сегодня же вследствие всё той же ведомственной разобщённости попасть студенту из системы образования на практику в учреждение соцзащиты невозможно.

В качестве «прорыва» можно рассматривать приглашение в январе 2011 года А.Р. Маллера – автора большого количества пособий для студентов, педагогов и родителей по обучению детей с тяжёлыми интеллектуальными нарушениями – для проведения курсов повышения квалификации специалистов учреждений системы социальной защиты г. Москвы, работающих с детьми с выраженными нарушениями интеллекта. Но это лишь первая ласточка. Задаст она тенденцию – появится шанс преодолеть разобщённость.

О том, насколько эта разобщённость серьёзна, свидетельствует такой факт. 22 апреля Социально-консервативный клуб «Гражданская платформа» по инициативе Фонда поддержки инвалидов «Единая страна» проводит заседание «Правовой статус инклюзивного образования в РФ». В списке приглашённых - председатели Комитетов ГД по образованию по охране здоровья; по вопросам семьи, женщин и детей; директор Института интегративного (инклюзивного) образования Московского городского психолого-педагогического университета; главный специалист отдела коррекции, психолого-педагогического и социального сопровождения Департамента образования города Москвы; представитель Центра реабилитации и коррекционного образования Федерального института развития образования; директор Института психолого-педагогических проблем детства РАО; президент Ассоциации «Даун-Синдром». Но ведь дети с синдромом Дауна – не самая многочисленная категория «особых» детей, приходящих в общеобразовательную школу! И практически не представлены ни НКО, зачастую находящие выходы из правовых казусов; ни профильное учреждение РАО – институт коррекционной педагогики – разработчик стандарта специального образования, ни АПКиППРО, являющаяся вместе с ИКП РАО экспертной организацией Минобнауки РФ для проведения экспертизы учебников для детей с ОВЗ. Что ж говорить об учреждениях соцзащиты?