Современные писатели: кого, как, на каких основаниях и за чей счёт включают в обновлённую школьную программу?


Спор о школьном курсе литературы вышел на президентский уровень. Правда ли, что ради Пелевина и Улицкой вычеркивают Куприна и Лескова? Нужно ли спасать школьный курс от авангардных покушений?

Участники программы Александра Архангельского «Тем временем» - и «обвинители» (Павел Пожигайло, председатель комиссии Общественной палаты РФ по культуре и сохранению историко-культурного наследия), и «обвиняемые» (Борис Ланин, заведующий лабораторией литературного образования ИСМО РАО, профессор, доктор филологических наук), и практики (Ирина Лукьянова, писатель, публицист, преподаватель литературы в школе «Интеллектуал»), и те, кто будучи погружён в проблему, могут видеть близкие и дальние последствия разных подходов к её решению (Андрей Архангельский, журналист, редактор отдела культуры журнала «Огонек»; Алексей Варламов, писатель; Дмитрий Бак, филолог, директор Государственного литературного музея).

Программа в очередной раз подтверждает: не надо пользоваться слухами: читайте первоисточники: действительно содержание образования стандартом не определено, поэтому любые упрёки в перекосах неправомерны - программы примерные. Собственно так было всегда, ничего принципиально нового.

Тогда почему так активно это тема вбрасывается сегодня в широкое обсуждение?

Вот и ответ - речь идёт о подготовке к продвижению ещё одного УМК - но на принципиально иных основаниях - здесь предусмотрен приоритет воспитания определённых качеств. Точнее, ничего принципиально нового нет - всё советское образование было идеологически выверенным. И такой подход тоже вполне имеет право на реализацию. Но только - в рамках вариативности.

Вообще любое продвижение грамотнее и продуктивнее строить на демонстрации собственных преимуществ, а не выискивании чужих недостатков.

Иначе выйдет как с тотальным диктантом: ладно бы отдельно взятый губернатор на родине Ильича (там уже и депутат ульяновской думы Г. Бударин написал на акцию «Тотальный диктант» донос генпрокурору), но ведь поднялся один из трёх союзов писателей. Претензии удивительны: как это диктант проводится «на территории России без всякого согласования с Союзом писателей России»? Это всё равно, что обижаться, что незнакомые люди в гости не приглашают. А сам-то союз какие инициативы по привлечению внимания к государственному языку выдвигал? Или это такие свадебные генералы? Ну не волонтёрами же - как остальные!

При этом недовольство оформлено вполне официально и в лучших традициях.

Там же - образцы их творчества с сайта Союза писателей России.

Других писателей у нас для вас нет, или Генетика как продажная девка русской литературы

А как же ЛЮДИ ТАК НЕ ДЕЛЯТСЯ? Даже советскому преподаванию литературы был присущ интернационализм.

Должны быть разработаны меры, направленные на освещение деятельности органов власти и институтов гражданского общества по укреплению гражданского единства и гармонизации межнациональных отношений.

Ну вот - превентивно осветили.

При распределении президентских грантов между НКО нужно предусмотреть финансирование проектов по укреплению гражданского единства и гармонизации межнациональных отношений, отметил Владимир Путин. Также президент РФ рекомендовал губернаторам выделять гранты таким НКО.

Почему издатели и педагоги так резко выступают против 436 закона (о защите детей от информации, причиняющей вред их развитию или здоровью) пишут открытые письма, предупреждая о надвигающейся книжной катастрофе? Почему их не поддерживают книготорговцы и сторонники традиционной культуры? Как вписаться с современной книгой для подростка, особенно переводной, в жёсткие рамки законодательных норм?



Социологи констатируют катастрофическое падение интереса к чтению в России. Это неизбежность или результат непродуманной культурной политики? Должно ли чтение быть массовым явлением? Или мы вернемся в догуттенберговские времена, и в этом нет трагедии?



Главная книжная новость лета: российские издательские гиганты соединяются в суперкорпорации. Что это: путь к монополии? Боливар не вынесет двоих? Или неизбежный этап развития? Чем это обернется для читателей и авторов?



В России есть детские литература, театр, кино. Есть кино, театр и литература для взрослых. Но куда исчезли фильмы и книги для подростков? Где мощная позднесоветская традиция, давшая нам и «Плюмбума», и «Чучело», и «Каникулы Кроша»? Почему на подростков у нас нацелены только производители компьютерных игр? В чем скрытая причина этого процесса?



Школа остается единственным всеобщим институтом, через который проходят все, независимо от состояния, религии, места проживания и социального положения. Но способна ли нынешняя школа сформировать ответственное сознание следующего поколения россиян? Не находится ли она сама в глубоком и системном кризисе?



Последние годы носители традиционной культуры обличали язык современного российского общества. Он разрушается, меняет смыслы, утрачивает ценностную шкалу. Внезапно разговоры стихли. В интеллектуальную моду входят книги лингвистов, изучающих именно современное состояние русского языка…