«Невыгодно, чтобы обычные школы учили необычных детей»


Как современная образовательная система в России располагает к маргинализации детей-инвалидов, а патерналистское сознание тормозит инклюзию?
Зачем Моисей водил свой народ 40 лет по пустыне?
Почему в Бурятии считают, что говорить «школа, применяющая инклюзивные подходы» честнее и правильнее, чем «инклюзивная школа»?

Исполнительный директор бурятского регионального отделения Российского благотворительного фонда НАН, член комиссии по правам человека при президенте Бурятии Эржена Будаева о том, чем отличается жизнь инвалидов, инклюзия и доступность среды в провинции от столичных.

«Я вообще думаю, что, может быть, дело не только в чиновниках, а в глубоко укоренившемся нашем неверии в возможности отдельного человека.

Столько лет мы жили, и всегда за нас все решали, и никогда один-единственный человек ничего из себя особого не представлял. Он всегда должен был быть только винтиком в какой-то машине.

Да и вообще инклюзия — это же не только дети-инвалиды. Инклюзия — это когда школа учитывает особенности любого ребенка. А у нас так: ты пришел в школу, ты должен приспособиться под учителей, под стандарты, под все. Ты сам, ученик. А на самом деле не ученик должен приспосабливаться под школу, а школа должна приспособиться под ребенка. И причем под любого.

И надо педагогов к каждому такому ребенку приспосабливать. А мы ведь не готовы, мы привыкли, что перед нами сидит армия, все одинаковые, все должны по одному стандарту читать-писать, одинаково подняли ручку, одинаково написали «мама». А ведь мы все рождены разными».