На главную |
Об издательстве |
Каталог |
Где купить |
Партнёры |
Контакты | Форумы| 05.02.2012 |
УРОК ВТОРОЙ: история – это не то, что было, а то, что осталось
Иван Дмитриевич Сытин принадлежит к числу этих немногих. Его деятельность по широте размаха и культурному значению – явление исключительное.
В начале XX века Сытин одним из первых в России завёл персональный автомобиль с личным шофером. И тем лишь подтвердил прозвище, данное купцами за пристрастие к иноземным техническим и управленческим новшествам – «американец». Газета «Нью-Йорк Таймс» в 1916 году назвала Сытина крупнейшим в мире издателем. А ведь он родился и вырос в костромском селе, где жители вряд ли слышали и о новейшей технике, и об Америке. В 70-е годы XIX века Россия не знала словосочетания «малый бизнес». Крестьянский сын Ваня Сытин начал свою деловую биографию в небольшой книжной лавке, а закончил хозяином самого крупного и успешного издательства.
Учился он всего до 12 лет и, по собственным его воспоминаниям, «вышел из школы ленивым и получил отвращение к наукам и книгам – опротивела за три года зубрежка наизусть всех наук».
Парадокс? Сытин с молодых лет смело шел на эксперименты, ломал рутинный порядок ведения дел. А найденные им ноу-хау используются до сих пор. К 1869 году, когда Сытину исполнилось восемнадцать лет, он дослужился до помощника заведующего книжной лавкой Нижегородской ярмарки купца Шарапова. В середине XIX века книги в России были редкостью, продавались только в столицах. Массового читателя в неграмотной крестьянской странае не было. Целые губернии не имели ни книжных магазинов, ни типографий. Большинству крестьян литература, газеты и журналы были недоступны, информацию о мире они черпали из лубков и «святых» картинок, иллюстрировавших богоугодные дела. Лубочная картина выполняла роль газеты, книги, школы и учителя гражданственности.
Фактически потребителя надо было создавать, воспитывать. Как признавался Сытин, «все было окутано мраком бескнижия и безграмотности...» Торговля у купца Шарапова шла вяло, и его молодой приказчик решился на новации. Сытин руководствовался правилом: нельзя ждать, когда крестьянин сам придет за книгой, книгу надо нести к нему – он создаёт сеть из офеней – коробейников, книгонош, которые торговали с рук, точнее, с коробов. Непременным спутником каждого офени был короб – крошечный универсальный магазин. Лубочные картины там соседствовали с тонкими книжками о Еруслане Лазаревиче, головки сыра – с нитками и иголками – всем, что по доступной цене офеням предлагали городские купцы, и что доносилось пешком или довозилось на санях и телегах до сказочных глубин России. Основная новация Сытина – кредит. Идея была крайне рискованной: коробейники запросто могли пропить все лубки (подобное случалось сплошь и рядом), а потом исчезнуть. Но Сытин стал набирать офеней из местных крестьян – водоливов. Это была почти каста ходебщиков: зарабатывая своим ремеслом сущие копейки, они отличались редкостной порядочностью. Офени пешком добирались в медвежьи углы, зная вкусы покупателей. Поэтому вся продукция расходилась, как горячие пирожки. Чтобы офени лучше продвигали продукцию, Сытин подолгу беседовал с ними в лавке, неграмотным рассказывал содержание книг, раскрывал секреты торговли – консультировал по основам мерчандайзинга (выкладки товара). Он обучал новичков первоначальным азам общительности, зубоскальства и острословия – непременным атрибутам профессии. Бизнес стал расти, а к Сытину – приходить все новые и новые желающие торговать «Бовами – королевичами» и «Ершами Ершовичами». Сытин гораздо раньше Генри Форда, соединившего конвейерную систему Тейлора с конструкторскими разработками и дилерами и обеспечившего половину планеты невиданными по дешевизне автомобилями, догадался, что основное предназначение техники – работа на массового покупателя. А значит, продукция должна быть не только лучше, но и дешевле. Сытин продавал свою продукцию по наиболее низким ценам, доступным самой бедной части населения, чтобы не разориться, он закупал за рубежом современное высокопроизводительное типографское оборудование, что позволяло существенно увеличить тиражи книг. 1876 год – поворотный в судьбе Сытина. Он женился, взяв четыре тысячи рублей приданого, присоединил к этой сумме ещё три тысячи рублей, вымоленных у Шарапова под залог всего будущего дела, и основал литографическую мастерскую, а на оставшиеся деньги нанял лучших специалистов-печатников. Главным богатством его стал станок – примитивный, для ручной работы. Но – французский! Качество, дешевизна! Печатные издания поначалу мало чем отличались от массовой продукции. Но Сытин был изобретателен: с началом русско-турецкой войны 1877 – 1878 годов, он стал выпускать карты
с обозначением боевых действий с надписью «Для читателей газет. Пособие» и батальные картины. Спрос превзошел все ожидания.
Картинки Сытина шли нарасхват. Купцы торговались не из-за цены, а из-за количества.
Уже через три месяца Сытин приобрёл второй станок, ещё через полгода – третий. Число «своих» офеней увеличивалось в геометрической прогрессии, и они требовали и требовали не только картины, но и брошюры. Тексты для «книжек» писали литературные изгои: семинаристы, страдающие запоями иереи, чиновники… Сытин рукописи брал на вес – если и перелистывал, то лишь затем, чтобы понять, какого же объема выйдет книга. Авторы этим пользовались. Лубочные издания приносили И.Д. Сытину широкую известность и постоянную прибыль, что дало в конечном счете возможность приступить к выпуску научно-популярной, практической, художественной и детской литературы. Сытин был поглощен идей качественно нового бизнеса.
Сытин поставил себе три условия: дешево, изящно, доступно по содержанию. Рынок книгоиздания очень плохо регулировался и был очень закрытым. Открыть типографию мог далеко не каждый, разрешения давали губернаторы, и занять нишу, например, школьной литературы было невозможно. Из 2032 отечественных акционерных компаний в России книжными были только 4,4%. Долгое время типографии и литографии не рассматривались в качестве торговых предприятий и потому не могли получить банковский кредит: крупные предприятия развивались только за счет внутриотраслевого накопления капитала. Попытки начать сотрудничество с лучшими художниками и влиятельными толстосумами Сытин делал постоянно. Они оканчивались ничем до тех пор, пока Сытину не пришла в голову мысль купить первую отечественную печатную машину и продемонстрировать её на Всероссийской промышленно-художественной выставке в 1882 году. Сытин оставался приписанным к крестьянскому сословию – редкость для выставки, сразу привлекшая внимание организаторов. В церемонии открытия участвовал император Александр Третий. Организаторы подвели государя сначала к стенду с лубками, изготовленными Сытиным, а затем – к той типографской машине. В этот момент Сытин как раз печатал на ней портреты
членов царской фамилии! Это произвело благоприятное впечатление. Сытин был удостоен бронзовой медали – высшей, для крестьян, награды. Это оказалось пропуском в «большой капитализм». Он предложил издавать дешевые книги для народа в издательстве «Посредник», где мёртвым грузом из-за явной убыточности лежало множество рукописей книг для народа, написанных и проиллюстрированных лучшими в России литераторами и художниками. На простой бумаге с незатейливыми обложками печатали Пушкина и Крылова, Тургенева и Лескова, Л. Толстого и Гоголя. В первые же три года было продано 12 миллионов экземпляров изданий «Посредника». Этот проект сделал Сытина известным всей России. Престиж его рос, как на дрожжах, и дело развивалось: открывались фирменные магазины в столицах и губерниях, огромные типографии, начинённые первоклассным, западным оборудованием. В лавку Сытина стал захаживать и Лев Николаевич Толстой – в мужицкой одежде. Сначала офени принимали его за конкурента. Разобравшись, зубоскалили:
Толстой, считавший, что Сытин должен теперь отказаться от лубков (издание которых и обеспечивало дешёвую народную литературу), охладел к издателю. Но Чертков продолжал сотрудничество, он свел Сытина с Короленко, Суриковым, другими крупными писателями и художниками. Сытин говорил, что, благодаря сотрудничеству с Чертковым, он «понял, что такое литература и, что значит быть издателем книг для народа». С самого начала книги Сытин издавал серийно. Он писал: «Книгу надо выпускать не «одиночкой», а группами, сериями, библиотеками; отдельная книжка даже при самой животрепещущей теме может затеряться среди массы книг, а при выпуске группами книгу скорее заметит читатель». В 1887 Сытин издал году десятитомное собрание сочинений Пушкина неслыханным тиражом в 1 млн. экземпляров. И оно было стремительно распродано! Энергичный и общительный Сытин сблизился с прогрессивными деятелями русской культуры, многому учился у них, восполняя недостаток образования. С 1889 года он посещал заседания Московского Комитета грамотности, уделявшего много внимания изданию книг для народа. Уже в 90-е годы капиталы Сытина исчислялись сотнями и сотнями тысяч рублей. И все он вкладывал в расширение дела. Народная школа и учительство составляли предмет его особого внимания, в 1911 году он выстроил в Москве Учительский дом с педагогическим музеем, кабинетами, библиотекой, большим зрительным залом. К началу ХХ века каждая четвертая вышедшая в стране книга была сытинской . В этот период – с 1890 по 1917 годы он неустанно колесил по городам и весям, по улицам Москвы, создавая и создавая ответвления основной фирмы: новые «товарищества», «общества», редакции газет и журналов. Его издательское дело можно сравнить с коробом офени: Сытин добавлял и добавлял туда всё, что жизнь подсказывала положить. И повсюду работал как своего рода наладчик. Кропотливо подбирал людей. Причём на редакторские и инженерные должности – самых образованных и известных, а на управленческие, хозяйственные – толковых, но низкого происхождения, лично ему всем обязанных. Первой группе платил оклады, нередко – самые большие в России, и предоставлял полную самостоятельность. Вторую – держал в патриархальной строгости и напряжении, заставлял искать новые рынки сбыта, торговаться до хрипоты с поставщиками, не давал покоя, пока не вымуштрует. Но затем, по заслугам, награждал частной собственностью, возводил в ранг совладельцев. Сытин использовал труд лучших наборщиков, художников, писателей, метранпажей. Он платил мастерам всегда больше, чем конкуренты. За брак не репрессировал. Труд печатников был тяжел, и Сытин делал все, чтобы его облегчить. Он много сделал для открытия при издательстве бесплатной школы техники рисования и литографского дела, в которой обучались наиболее одаренные дети рабочих и служащих, руководил школой академик Н.А. Касаткин. Особо талантливых мальчиков посылали потом в Московское училище живописи, ваяния и зодчества для получения высшего образования. Сытин стал крупнейшим издателем страны. Государственные заказы – в полном соответствии с русской поговоркой «Дайте мне на прокорм казенного воробья – я с этого буду каждый день жареного поросенка на обед иметь» всегда были самыми лакомыми кусочками. Несколько раз Сытин пытался пробиться к ним. Тут же его обвиняли во взяточничестве и мошенничестве, возбуждались уголовные дела, издавались постановления об аресте на его продукцию. Любимчики казны так и не впустили его в свой элитарный круг. Зато в провинции равных Сытину не было. Земства устраивали всё новые и новые школы. От Сытина им – учебники и пособия, иллюстрации и специальная литература. И всё это – по доступной, неприемлемой для его конкурентов цене. Сытин привлек к написанию букварей и учебников лучших педагогов и ученых (многие годы он поддерживал деловые отношения с Толстым, Чеховым, Горьким, Эртелем, Кони, Морозовым и другими русскими писателями, учеными, педагогами). Сытин попытался даже создать общество «Школа и знание», которое выпускало бы не только доступные по цене книги для простого люда, но и пособия для сельского учителя (более 400 подобных изданий товарищество выпустило до Октябрьской революции, некоторые из них переиздавались и позже). Активная издательская деятельность Сытина нередко вызывала недовольство властей. Все чаще на пути многих изданий возникали цензурные рогатки, а распространение усилиями издателя бесплатных учебников и хрестоматий в школах рассматривалось как подрыв государственных устоев. Власти называли сытинскую типографию «осиным гнездом». В начале XX века Россия богатела: за полвека после отмены крепостного права
её промышленность выросла в 13 раз. В это время Сытин начал подъем на новую высоту – освоение газетно-журнального рынка.
Сначала он приобрёл журнал «Вокруг света» – через год тираж вырос с 5 тыс. до 15 тыс. Сытин не скрывал секретов успеха: он привлек к сотрудничеству Д. Мамина-Сибиряка и К. Станюковича, запустил приложение, которое обладало эксклюзивными правами на публикацию новых романов Жюля Верна. В 1902 году он приобрёл влачившую до того жалкое существование ежедневную газету «Русское слово». Чтобы стать владельцем журнала, надо было найти как минимум капитана китобойного судна, чтобы к писательству и журналистике тот имел как можно более отдаленное отношение. Издание газеты разрешалось только близким к государству людям, это был «акт личного доверия правительства к издателю». Сытин же слыл в правительственных кругах либералом. Тем не менее, газета появилась на свет. Сытин открыл ее через подставных лиц (в их благонадежности у полиции не было сомнений), а затем выкупил фактически у самого себя. Издательское ноу-хау: ставка на оперативность и прямую связь с читателем. В редакции круглосуточно дежурил секретарь, который принимал вопросы и другую информацию от читателей. И перед газетчиками была поставлена задача: давать на вопросы исчерпывающие ответы.
За 14 лет (с 1902 по 1916 год) тираж «Русского слова» возрос в 60 раз – почти до 700 тыс. экземпляров. После февраля 1917 г. ее тираж только по подписке достиг рекордного для России показателя — 1 млн 200 тыс. До такой высоты и сегодня могут подняться очень немногие. «Русское слово» давало большую прибыль, чем все остальные московские газеты вместе взятые.
Сытинскому издательству принадлежали также журналы «Вестник спорта и туризма», «Вестник русского военного автомобилизма», «Вестник школы», «Для народного учителя», «Заря», «Мирок», «Модный журнал», «Нужды деревни», «Пчелка», «Искры» и т.д., — часть из них была приложением к «Русскому слову». Кроме журналов, издательство принимало участие в выпуске газет «Дума», «Русская правда», «Правда Божия» и др. Угождать покупателю, неукоснительно соблюдать рыночные законы – вот заповеди, которых Сытин как предприниматель придерживался. Причём исключительно как издатель – ни водкой, ни семечками он не торговал. Первый медиа-магнат России, Сытин первым применил прямые продажи, использовал обратную связь и имиджевую рекламу, создал собственную дистрибьюторскую сеть. Его девизом было: «Дорогую книгу удешевить, а дешевую – улучшить». Российские издатели до сих пор используют его маркетинговые и журналистские находки, не подозревая, кто был их автором. Издательская политика отличалась гибкостью и новаторством, обороты ежегодно росли. Возможно, главный секрет Сытина состоял в его убежденности, что «в России издательское дело – безгранично, и нет такого уголка в народной жизни, где бы русскому издателю совсем нечего было бы делать».
За 50 лет в книготорговле Сытину удалось организовать сеть книжных магазинов в Москве, Петербурге, Варшаве, Иркутске, Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону, Харькове, Екатеринбурге, Воронеже, Саратове, Самаре, Нижнем Новгороде и Софии. Сытину придумал доставлять книги и журналы на заводы и фабрики. Заказы на доставку изданий на основе выпускавшихся каталогов – идея их издания так же принадлежала Сытину – выполнялись в течение двух-десяти дней, так как система отправки литературы наложенным платежом была налажена. В планах Сытин наметил создать Дом книги под Москвой, что-то вроде современного наукограда. Он ставил конечной целью своей деятельности создание первого в России концерна, который бы печатал свои книги на своей бумаге, на своих машинах и продавал продукцию в своих магазинах. Для реализации этой идеи он основал «Общество для содействия улучшению и развитию книжного дела в России». На пустыре в Лужниках он хотел построить городок, перевести туда типографии, конторы и склады. Состоял бы этот Дом книги из учебного комбината для совершенствования и развития книжного дела, университета книжного дела, готовившего книгопродавцев, метранпажей, наборщиков, печатников, техников. Там же располагалось бы НИИ, где разрабатывались бы новые сорта бумаги, краски, машины.
Напротив, на Воробьевых горах, намеревался построить коттеджи для рабочих – печатников и наборщиков. В 1916 году Сытин за миллион двести тысяч рублей купил в Кисловодске, вблизи источников нарзана, большой участок земли для постройки санатория, где могла бы пользоваться лечением и отдыхом типографские рабочие. Остаток жизни Сытин желал посвятить реализации этой мечты. Однако времени не хватило: революция внесла коррективы в планы издателя-просветителя. К концу 1917 года на счетах в западных банках у Сытина лежало целое состояние. В Европе – хватило бы и ему, и детям, и внукам. Почему миллионер Сытин после Октябрьской революции не эмигрировал? Русскую глубинку на Запад не перевезешь, а на европейского покупателя он никогда не ориентировался.
И он пять лет буквально выпрашивал у большевиков, национализировавших его типографии, возможность работать на Родине. В конце 1919 года просил разрешить ему поездку в Финляндию за свой счет. Там он планировал наладить печатание учебников и других книг, разрешенных и одобренных Госиздатом и Наркомпродом с матриц, изготовленных с набора в Москве, а также хлопотать о предоставлении финской стороной бумаги. Однако Совет труда и обороны принял указ: «За невозможностью купить большое количество бумаги вопрос о поездке т. Сытина считать излишним». Тогда Иван Дмитриевич заключил договор с Московским отделом народного образования на переиздание своих старых учебников (издание новых было монополией Госиздата). Время от времени ему разрешали занять там должность: то мастера, то даже директора. Но он оставался самостоятельным. Однажды в счёт зарплаты потребовал себе типографское оборудование. Его упекли в каталажку как контрреволюционера. Через несколько месяцев, при личном вмешательстве Ленина, выпустили. На дворе был нэп. Сытин снял со счета в западном банке 30 тысяч долларов и вложил в собственное «Книжное товарищество 1922 года». И стал набирать офеней…
Руководитель Госиздата О. Ю. Шмидт сообщил «наверх», что Сытин «гораздо больше вредит нам, чем помогает». Сытину запретили распространять даже лубочные картины социалистического содержания, несколько раз нагло обманули его в расчётах, в сроках поставки бумаги… 1 декабря 1924 года Президиум Центрального бюро Совпартиздательств принял постановление «О частных издательствах», в котором было предложено правительству усилить контроль и цензуру «в отношении частноиздательской продукции» и всеми способами вытеснять частника с книжного рынка. Сытин стал на глазах дряхлеть, терять память и угас в бедности в 1934 году. В 1913 году общий тираж книг в России составил 106 млн. экземпляров. Население Российской империи составляло ок. 176 млн. (включая Кавказ, С.Азию и проч. национальные окраины). Домашнее чтение: «Русский самородок» К.И. Коничев Материал для размышления. Назад, в бывшее? |
Как крестьянский сын Иван Сытин (родился 5 февраля 1851 г.) создал в России «с нуля» грандиозный издательско-полиграфический медиахолдинг| ©
Современные образовательные технологии, 2009-2021 |
телефон (996) 743-19-34 e-mail: edutech@mail.ru |